Новости

— Боялись возвращаться в «Торпедо»?
— Чувствовал себя некомфортно. Но надо было это сделать: уладить конфликт, выслушать то, что я выслушал. Ведь во всех клубах у меня складывались хорошие отношения с болельщиками, кроме «Торпедо». Я надеюсь, что большая часть тех, кто говорил нехорошие слова, изменили своё мнение.

— Помните, как вас встретили?
— Перед переходом пообщался с ними. Предупредили: будет много негатива с трибун. Я говорю: «У меня трое детей, вся семья будет на первом матче». Отвечают: «Может, не надо?» Я говорю: «Нет, они должны быть. Если хотят спортивную карьеру, должны видеть, как бывает в жизни».

— Увидели?
— Дети спросили: «Пап, почему так?» Я объяснил. Если бы я об этом просто рассказал, они бы не представили и не поняли. А так прочувствовали, услышали, восприняли и — может быть — поняли, что это часть большого сурового спорта.

— И как у вас сейчас с болельщиками «Торпедо»?
— Ну, хотя бы на трибунах уже нет того негодования, которое было два года назад.

— Ваш своего рода товарищ в этом смысле — Игнашевич. Его тоже хейтили фанаты.
— Да, была волна возмущения болельщиков. Но он парень крепкий, все бы выдержал. Ушел он все-таки не сам, не из-за давления.

— У Игнашевича в «Торпедо» получилось?
— За два года он собрал хорошую команду, которая шла в лидерах. Для молодого тренера — очень хороший результат! Просто в конце в «яму попали», чуть-чуть не хватило.

— Почему в двух сезонах подряд у «Торпедо» был ужасный спад в концовке?
— Мы обсуждали это с ребятами, сами думали — почему после зимних сборов не можем войти в сезон. Но не нашли ответа. Это пища для размышления Игнашевича. Задача тренера — нас подготовить. А мы, футболисты, делаем как надо, а не как нравится.

— Может, на сборах делали что-то не то?
— У Игнашевича были одни из самых тяжелых сборов в моей карьере. Просто у него большие требования, и, чтобы их выполнять, нужны большие нагрузки. Мы много бегали, усиленно занимались на тренажерах. Выдержали — сам Игнашевич говорил, что мы очень хорошо тренировались. Но почему-то войти в сезон не смогли.

— Может, тогда проблема в мотивации?
— Если бы ее не было, тренер бы не хвалил нас. Да и какой смысл нам тренироваться, «рыгать», терпеть, а потом без мотивации выходить и все спускать?!

— Вас в «Торпедо» подкалывают из-за возраста?
— Называют «старый», «пенсионер». А в командном чате — еще и «клуб 38». Ну это в шутку — перегиба нет. Хотя я в молодости и близко не шутил так над «стариками». Отношение молодых и старших изменилось кардинально. Тогда молодым нужно было просто молчать. Если что-то сделал не так, огрызнулся или на тренировке «проверил между» — могли в душу пробить. Рядом были мужики, которым надо было зарабатывать и кормить семьи. А платили тогда меньше. Сейчас все по-другому. Даже тренеры не дают опытным воспитывать молодых — все должно быть на позитиве. Да и молодое поколение более общительное.

— Какой тогда была ваша зарплата?
— В «Торпедо» я больше пяти тысяч не зарабатывал. Но я их все равно родителям отдавал — лет до 24 так делал. Себе разве что купил «Субару» 90 какого-то года — за 4,5 тысячи долларов. Крутая была, с гидроусилителем руля и «автоматом». Молодой был, гонял на ней — тапку в пол, и пошел!

— Штрафовали?
— Как-то мы ехали c Серегой Черногаевым на Воробьевых горах 110 или 120 км/ч, а на светофоре моргала стрелка. Спрашиваю: «Успеем?» Он: «Успеем!» И мы на пониженных оборотах влетаем в этот поворот. Нас по всей дороге «колбасит», а там впереди мент идет спиной к нам, палочкой вертит. Вдруг оборачивается, а нашу машину крутит. В итоге нарвались на штраф.

Еще как-то ехали 120 км/ч по Фрунзенской набережной. Остановили гаишники. Мы вышли, договорились, дальше поехали. А потом решили: «Давай еще раз перед ними промчимся — только еще быстрее!» Объехали по Комсомольскому и уже до 140-150 км/ч разогнались. Жаль, к тому моменту они уже свинтили оттуда.

— Этим летом вы продлили контракт с «Торпедо». Долго договаривались?
— Переговоры шли день или два. Такой возраст, что договариваться особо не о чем. У обоих сторон было желание продлить контракт, да и новый тренер пожелал, чтобы я остался.

— Не надоело еще играть?
— Если бегается и здоровье позволяет, почему бы еще не поиграть? Тем более есть — мотивация конкурировать с более молодыми игроками. Они меня «делают моложе». Да и тяжело с футболом расстаться — еще драйв и нерв живут внутри. Карьере придет конец, если в раздевалке не будет волнения, трепета и мандража.

— Серьезно? В свои 38 еще волнуетесь?
— Если волнения нет, наверное, что-то не так с футболистом. Оно должно быть. Конечно, коленки уже не трясутся. Но ожидание предстоящего матча все еще вызывает трепет.

— Сколько еще планируете играть?
— В этом вопросе важный фактор — семья. Я много лет жил в разных городах, а на Кавказе практически всегда был один. Сейчас мне важно, чтобы близкие были со мной. Возможно, я бы не рассматривал вариант продолжения карьеры вне дома.

— То есть закончите с футболом, если не будет предложений из Москвы и области?
— Есть большая вероятность. Тем более не хочется уходить из «Торпедо». Хочу завершить там, где начал.

— Вы в топовой форме. В чем секрет?
— В последние несколько лет я пересмотрел отношение к питанию, это заслуга моей супруги. Отказался от соусов, майонеза, жареного. Из жареного позволяю себе только яичницу и блинчики, а так мы в основном запекаем все в духовке. Готовим с минимумом масла. Сейчас, например, модно авокадо. Любим его есть.

— А алкоголь?
— Иногда позволяю — бокал пива или вина.

— Вам есть, о чем жалеть за 21 год карьеры?
— До сих пор жалею, что не нашлось человека, который взял бы меня и увез в Европу — пусть и через небольшой клуб. Был вариант через Украину — один из топ-3 украинских клубов. Мне тогда сказали: «Может, играть ты и не будешь». Я насторожился и отказался, потому что был тогда на хорошем счету в «Сатурне». Хотя потом все резко изменилось и через пару месяцев оказался в дубле — при Гаджиеве. Возможно, надо было уезжать. Жалко, что я тогда этого не понимал.

— Какая сейчас у вас цель?
— Было бы круто вернуться в РПЛ. Клуб с такой историей достоин этого.

Полную версию интервью читайте на sport24.ru.